Причуды восприятия
Причуды восприятия
(Обзор мнений)
Почему одно нам видится красивым, а другое нет?Что такое красота с точки зрения современной науки о мозге и зрительных процессах? Почему одно нам видится красивым, а другое нет? Существуют ли универсальные признаки прекрасного?
Что такое цвет и как и когда он возник в нашем восприятии?Какой цвет исторически возник раньше? Чем зрение человека отличается от цветовосприятия животных? Почему русские различают синий и голубой, а англичане - нет?.
Почему одно нам видится красивым, а другое нет?
Игорь Александрович Шевелев - академик Российской Академии Наук, директор института Высшей нервной деятельности.
В английском языке есть выражение "Beauty is in the eye of the beholder". Буквально - "красоту порождает глаз смотрящего". То есть красота не присуща самому предмету, а зависит от наблюдателя? Это утверждение сколь очевидно, столь и парадоксально. Особенно учитывая, что "действительно красивое" (в нашем понимании) кажется таковым всем (или, по крайней мере, безнадежно подавляющему большинству). И если считать, что это лишь "порождение восприятия", не имеющая особого отношения к действительности (хотя, что есть действительность)? Шопенгауэр считал, что "мир, каким он предстает перед нами с видимой стороны, есть субъективный мир нашего собственного воображения; мы не можем знать ни земли, ни солнца: нам даны лишь глаз, видящий солнце, да рука, осязающая землю", то становится невероятно интересна природа этого всеобщего представления (субъективного и принимаемого за действительность одновременно).
Так что такое красота? И что мы имеем в виду, называя предмет "прекрасным"? Каковы особенности "глаза смотрящего", благодаря которым человек одно считает (видит!) красивым, а другое нет? В каких аспектах люди воспринимают красоту одинаково (иными словами, существуют ли универсальные признаки красивого и в чем они состоят), а в чем вкусы обитателей разных концов света (представителей разных культур) расходятся и почему? И, почему красота вызывает у нас такое удовольствие (при этом речь идет о чистом удовольствии от созерцания, о платоновском "бескорыстном наслаждении", не связанном, например, с желанием обладать - в том или ином смысле - наблюдаемым прекрасным объектом)?
Можно посвятить много часов (и даже дней и ночей) обсуждению философских теорий прекрасного. Однако даже современные философы признают, что попытки обосновать представления о красоте вне связи с функциями мозга бесперспективны. Грегор Пауль завершает свою статью "Красота и эстетические суждения о ней" словами "Современная философская эстетика должна учитывать все важнейшие данные науки относительно того, как люди воспринимают мир. Трансцендентальная философия задает некие рамки, в которых все эти результаты можно обсуждать. Наши восприятия и наше поведение отражают человеческую природу. Философия, не уделяющая этому обстоятельству должного внимания, безосновательна".
Речь идет о фундаментальных особенностях физиологических механизмов нашего восприятия. Принципы, лежащие в основе таких естественных механизмов, лучше всего изучены применительно к зрению. Именно особенностями зрительного восприятия занимается И.А.Шевелев.
Выяснение соответствий между восприятием и активностью нейронов с успехом применялось для изучения познавательных возможностей человека. Поэтому вполне правомерно, видимо, будет распространить такого рода изыскания на эстетику и рассмотреть взаимодействия между эстетическим переживанием и работой нейронных сетей мозга, а также правила, которым подчинены межнейронные взаимодействия. Если даже верно, что "прекрасное не терпит псевдонаучного разбора" (по определению Айвана Мердока в его работе о структуре романа), то, во всяком случае, какие-то предпосылки прекрасного доступны для анализа.
Значительный вклад в изучение вопроса внесла гештальт-психология. Она выявила ряд закономерностей, демонстрирующих ясно выраженную "тенденциозность" нашего восприятия. Прежде всего, установлено, что восприятие - это активный процесс отыскания порядка, сортировки и истолкования. В воспринимаемом мы ищем упорядоченности и получаем от нее (упорядоченности) удовольствие. Это, по-видимому, общий принцип, вытекающий отчасти из ограниченной способности нашего мозга к переработке информации. Пропускная способность нашей памяти - около 16 бит/сек. Если информация поступает с меньшей скоростью, то мы испытываем скуку, если с большей - то перегрузку.
Для облегчения обработки информации сознанию необходимо уметь выявлять закономерности. Наше восприятие устремлено к правильности (под "правильностью" подразумевается принадлежность к определенной категории, стереотипу; вообще восприятие наше в своей основе типологично) и симметрии, восприятие активно создает контрасты, что облегчает классифицирование, упрощая отнесение к тому или иному. "Человек ищет упорядоченность в окружающем мире, так как она помогает ему лучше воспринимать окружающее и запоминать воспринятое. Поэтому открытие таких закономерностей доставляет удовлетворение. Упорядоченность, в отличие от хаоса, воспринимается как нечто красивое" (из статьи "Биологические основы эстетики" И. Эйбл-Эйбесфельдта).
Интересен в этом отношении эксперимент Ховарда Даухера. Даухер совместил фотографии двадцати женских лиц, и в результате получился образ, где все сугубо индивидуальное "потонуло", а типовое, характерное - сохранилось. Люди находили комбинированное лицо "красивым". Это говорит о возможном существовании каких-то внутренних эталонов (сформированных в процессе "статистического обучения"), с которыми сопоставляется все воспринимаемое. Эксперимент Даухера показывает, что из многочисленных мимолетных впечатлений, накопляемых и объединяемых в памяти, рождаются схемы и стереотипы.
Более подробно и научно (и труднопонимаемо) описывает этот механизм в своей статье "Физиологические рамки зрительного эстетического отклика" нейрофизиолог Гюнтер Баумгартнер. Из статьи: "В высших перерабатывающих областях мозга обнаружены зрительные нейроны, особо чувствительные к стимулам, сходным с человеческим лицом или какими-то его частями. Ответы этих нейронов не зависят ни от расположения "лицевого раздражителя", ни от его размеров, ориентации или цвета. Выходит, будто бы, что нейроны этого класса не в состоянии выделить определенное лицо в определенном пространственном положении. Но задача эта очень важна. Поэтому приходиться предположить, что различные особенности того или иного лица кодируются и перерабатываются различными, пространственно разобщенными нейронными ансамблями. Их деятельность создает сложную и широко разветвленную картину возбуждения, в которой "лицевые нейроны", если что и добавляют, то разве только ярлык - "лицо". Иными словами, застывшего и неизменного представления видимых объектов зрительная система, вероятно не создает. Более правдоподобно то, что видимое окружение бывает представлено в мозгу динамичной картиной активности множества разбросанных по мозгу нейронов. Важно также заметить, что эти нейроны находятся не только в мозговой коре: в работу вовлекаются и клетки более глубоких отделов мозга.
Сказанное приводит нас к предположению, что среди внешних стимулов есть предпочитаемые - те, чьи свойства наиболее "удобны" для обработки внутренними механизмами зрительной системы. Быть может, именно такие стимулы образуют в совокупности то, что получает положительную эстетическую оценку. В связи с этой мыслью вспоминается утверждение Канта: "мы находим форму прекрасной, если она облегчает восприятие". Возможно, что таким образом зрительная система просто поощряет простое решение задачи.
С другой стороны (и это является одной из интересных особенностей нашего восприятия), если упорядоченность слишком очевидна, объект не кажется наблюдателю красивым (но скучным!), так же как и в том случае, когда в его структуре вообще не удается обнаружить никакой регулярности. Таким образом, для эстетической привлекательности нужно, чтобы объект обладал некоторой промежуточной упорядоченностью - не слишком простой, но все же доступной для восприятия.
(Интересно, что именно таким образом Фридрих Зандер объясняет привлекательность архитектуры стиля барокко: "архитектура барокко внушает беспокойство, благоговейный трепет и даже смятение; она передает чувство движения. Для этого есть свои стилистические средства. Небольшие отклонения от идеальных форм порождают какую-то напряженность и беспокойство. Такими способами архитектура барокко преодолевает совершенство форм Возрождения: она творит формы, как бы чуть-чуть не достигающие идеала и тем самым побуждающие зрителя заняться их невольным "исправлением").
Впрочем, если такое истолкование зрительной оценки прекрасного верно, то почему тогда эстетические установки могут быть разными в различных культурах и просто у разных людей? Потому, видимо, что мозг пластичен. Известно, например, что нейронные сети мозговой коры не определяются всецело наследственностью. Чтобы они окончательно сложились, нужен опыт видения (смотрения), приобретаемый в раннем периоде жизни. Пластичность, то есть обучаемость, является одной из важнейших особенностей центральной нервной системы. Кроме того, в мозгу есть места, где способность к обучению, видимо, сохраняется особенно долго. Это зоны, куда сходятся пути от разных органов чувств. Эти мозговые области и ответственны за приобретение новых знаний. Именно способность этих нейронных структур к обучению и лежит, по всей видимости, в основе межличностных, внутрикультурных и межкультурных различий в эстетических суждениях. И, например, эстетический консерватизм пожилых людей можно было бы объяснить физиологически предопределенным возрастным снижением обучаемости.
Таким образом, помимо оптимальной для восприятия "информационной насыщенности" рассматриваемого объекта, важно и то, при каких (культурных, социальных и т.д.) обстоятельствах формировалась в полной мере способность человека смотреть и воспринимать. То есть эстетические предпочтения, формируются также и тенденциями культуроспецифическими. Они усваиваются в раннем детстве, а затем используются всеми носителями данной культуры для возбуждения определенных эмоций. То есть красота универсальна лишь в определенной степени. Зрительная система человека от рождения "наивна" (по определению И.А.Шевелева) и основополагающие врожденные биологические основы эстетики со временем дополняются воспитанными, благоприобретенными. (Например, в случае с экспериментом Даухера, под "статистическим обучением" подразумевается накопление образов из той среды, в которой растет человек.) Почему, например, "белый" человек может отличить привлекательного чернокожего от непривлекательного, но "красивыми" все равно считает представителей своей расы?
Предполагая, что способность воспринимать красоту подвержена физиологическим ограничениям, мы сталкиваемся еще и с проблемой биологической роли этой способности. В связи с этим можно думать, что "прекрасное" выполняет функцию биологического вознаграждения. В самом деле, мы всегда отдаем предпочтение вознаграждающим раздражителям. Прекрасное в состоянии вознаградить сразу и ум, и чувство - эти два аспекта психики тесно сцеплены. Из ранее упомянутой статьи Гюнтера Баумгартнера: "Эмоциональное состояние человека, по-видимому, сильно зависит от активности корковых областей, образующих, так называемую лимбическую систему. Эта часть мозга лежит ниже неокортекса и окружает мозговой ствол; в филогенетическом отношении это примитивное корковое образование. Между частями лимбической и зрительной систем существуют связи; поэтому вполне возможно, что лимбические структуры влияют и на эстетические суждения".
(Кстати, сразу в нескольких источниках были опубликованы результаты интересного эксперимента. Привожу текст одного из этих источников "Женская красота воздействует на мозг мужчины, как наркотик, - к такому выводу пришли ученые Гарвардской медицинской школы и главной больницы штата Массачусетс после совместно проведенных исследований. Компьютерная томография показала, что в коре головного мозга мужчины, увидевшего красотку, возникают такие же химические реакции, как и в мозгу наркомана после очередной дозы".)
Таким образом, науке о мозге (и высшей нервной деятельности) очень многое уже известно о процессах восприятия прекрасного. Многое, но не все. Перед учеными по-прежнему стоит целый ряд вопросов, на которые не найдены ответы, некоторые аспекты проблемы остаются необъяснимым с точки зрения естественной науки. Красота продолжает "ускользать" от своих исследователей. Закончить изложение темы позволю себе цитатой из статьи П.В. Симонова, в которой видный российский ученый, много лет руководивший Институтом высшей нервной деятельности пишет философски (и даже с долей романтизма): "Красота есть нарушение нормы, отклонение от нее, сюрприз, открытие, радостная неожиданность. Вот почему красота является такой функцией разновидности неосознаваемого психического, которую мы вслед за великим режиссером и теоретиком искусства К.С.Станиславским назвали сверсознанием. Ощущение красоты возникает каждый раз, когда полученное превышает неосознанно прогнозируемую норму".
Что такое цвет и как и когда он возник в нашем восприятии
Доктор филологических наук Татьяна Михайлова и научный сотрудник лаборатории восприятия зрения психологического факультета МГУ Александр Гарусев.
Окружающий нас мир всегда окрашен тем или иным способом, но далеко не всегда мы упоминаем о цвете. Более того, в словаре каждого языка, пусть даже самого развитого, всегда насчитывается пусть большое, но всегда ограниченное количество имен цвета (по данным словарей - обычно от 100 до 150, но на самом деле - до нескольких тысяч). При этом глаз человека способен различить во много раз больше цветов. Цветообозначения обычно поздно заучиваются детьми, с одной стороны, и именно они составляют загадочную группу слов, значение которых постоянно меняются - от человека к человеку, от языка к языку, от одной эпохи к другой. Очень часто один человек под каким-то обозначением цвета подразумевает один оттенок, а другой человек - другой (существует множество данных экспериментов), на чем строится часто возникновение "коммуникативной неудачи". Т.е. возникает впечатление, что названия цветов - это некие ярлычки, которые очень нетвердо закреплены за объектами, которые они называют. Имена цвета в любом языке - это открытое множество, они постоянно возникают, причем в разных сферах деятельности человека существуют разные обозначения (в мире моды фигурируют часто особые "изысканные" названия, а профессионалы, маляры, работники типографий и проч., пользуются просто колерными таблицами с номерами). В разных языковых культурах также существуют разные традиции обращать внимание или нет на цветовые нюансы (так, мой знакомый, отдававший в Париже в чистку пиджак затруднился указать его точный цвет, на что приемщица немедленно подсказала ему: "чешская горчица").
При этом встает вопрос, ответить на который может психофизиолог, а не лингвист - А что такое "цвет"?
Ньютон установил, что белый свет состоит из всех цветов радуги, далее уже неразложимых при помощи призмы, и что смесь этих цветов является белой. Но он же ( по-видимому первый) утверждал, что эти световые лучи не являются цветными. "В них нет ничего, кроме определенной способности и предрасположения вызывать у нас ощущение того или иного цвета". То есть на вопрос что такое "цвет" можно дать ответ: "Цвет - это ощущение". Следовательно, более подробный ответ на вопрос "что такое цвет?" нужно искать не только в природе света (свет и его спектральный состав всего лишь физические раздражители рецепторов, возбуждение которых вызывает у нас ощущение цвета), но и в строении и функционировании зрительной системы.
Психологи под ощущениями и восприятиями понимают вполне определенные виды образов т. е. явления сугубо субъективные. Это означает что понятие "цвета" вне нашего восприятия не существует, существует лишь электромагнитные волны с определенными характеристиками (интенсивность, спектральный состав и т. п.), которые являются физическими коррелятами, причем неоднозначными, характеристикам наших перцептивных образов. Что касается ситуации когда нет человека, но есть животные, то я думаю что некоторые "перцептивные образы" существуют и у животных, но их обсуждение с животными (если так можно сказать ) затруднено. В настоящее время возможны лишь исследования поведенческих реакций животного в ответ на некоторую световую стимуляцию, которую можно описать как в физических терминах, так и в наших субъективных "человеческих" терминах "цвета".
Чем вызвано то, что в разных языковых системах существуют разные системы цветов, почему, например, русские различают синий и голубой, а англичане - нет, почему некоторые африканские и австралийские племена вообще знают только три или четыре слова для названий цветов. Например, племя дани Новой Гвинеи знает только два цвета - malo и mili, для которых опрошенные в качестве лучших образцов указывали на, соответственно, красные и розовые карточки и темно синие и зеленые (но не белые и черные). Видимо, это связано с тем, что информанты ориентировались на дневное и ночное виденье цвета.
В трудах известной лингвистки Анны Вежбицкой выдвигается гипотеза, что основным базовым фактором, обусловившим потребность человека различать и называть разные цвета, было осознание, что ночью мир выглядит иным, чем днем, причем, если ночью почти ничего не видно, то днем человек видит не "белое", а много разных цветов (отчасти, видимо, это и описано в самом начале "Книги Бытия" Интересно, что после потопа Бог явил Ною в качестве символа того, что он постоянно заботится о людях, явленную на небе радугу. Возможно так в символической форме было описано овладение человеком понятия "цвет".)
И это безусловно так. Однако дальше она пытается выделить ряд базовых прототипических референтов, которые существуют в мозгу говорящего, когда он называет тот или иной цвет. Данное утверждение безусловно верно для поздних цветообозначений, которые действительно возникают по модели "такой по цвету, как…" (коричневый - цвета корицы, небесный - цвета неба, navy англ. - цвета одежды флота, вишневы - цвета вишни. Данный ряд может быть бесконечно продолжен). Но этот же семантический переход она реконструирует и для архаической ментальности, выводя в качестве прототипических референтов - небо, дневной свет, землю, огонь, ночную тьму. Мы полагаем, что это не совсем так, т.к. для мышления архаического было характерно особое синкретическое осознание действительности, при котором, как дают наши исследования, например, были слиты понятия гладкости, блеска и сине-зеленого цвета. Сопоставления данных индоевропейских языков показывают, что в основе большинства цветообозначений лежат вовсе не конкретные объекты (небо, огонь и проч.), а понятия "блестящее, сияющее, сверкающее" или "пестрое, рябое, грязное".
Кроме того, древний человек должен был понимать, что вполне конкретный объект при дневном и при ночном свете оказывается "разного цвета".
Но обусловлено ли это отличие как-то на уровне нейрофизиологии? Чем дневное зрение отличается от ночного?
При очень низкой освещенности человек может различать лишь крупные формы, при возрастании освещенности зрение улучшается и становится более разнообразным. Объясняется это тем, что при низких уровнях освещения работает палочковое зрение, т. к. палочки имеют большую чувствительность к свету, а менее чувствительные колбочки начинают работать при больших уровнях освещения. Например, ночью мы не видим тусклые звезды если смотрим прямо на них, но тут же начинаем их видеть если отведем взор чуть в сторону. В первом случае свет от звезды попадает на менее чувствительные колбочки, во втором случае свет попадает на более чувствительные палочки. Палочковая система не принимает участия в формировании цветового восприятия и поэтому в сумерках мы цвета различаем слабо (в темноте все кошки серы). Относительная световая чувствительность при скотопическом зрении (низкий уровень освещения) отличается от относительной световой чувствительности при фотопическом зрении (нормальный, дневной уровень освещения). Это приводит к так называемому явлению Пуркинье. Максимум чувствительности при скотопическом зрении смещен в область низких длин волн, поэтому если при дневном зрении некоторые цвета выглядят равнояркими, например, зеленый и желтый, то в сумерках зеленый будет выглядеть более ярким (при этом оба они будут серыми!). Красный при этом будет выглядеть черным, а зеленый будет иметь заметную яркость и будет выглядеть серым.
Но цветовое зрение формируется при разных климатических условиях и образе жизни. Получается, что одни особи лучше ориентируются в темноте, а другие - при свете. Чем зрение человека отличается от цветовосприятия животных?
Отличие "цветовосприятия" животных от восприятия цвета человеком определяется прежде всего строением зрительной системы животного и конкретно наличием или отсутствием фоторецепторов имеющих различную спектральную чувствительность. В зависимости от числа типов таких фоторецепторов (их может быть меньше чем у человека, а может быть и больше; у многих птиц и рептилий обнаружено больше трех типов цветовых рецепторов) и их спектральных характеристик можно говорить как о наличии цветового зрения у животных, так и о диапазоне такого зрения. Порог восприятия цвета ( или чувствительность к цвету) зависит как от среды обитания животного, так и от его поведения в этой среде. Вероятно, что и само строение зрительной системы животных определялось в процессе эволюции этими факторами. Относительно волков и быков я не могу дать точный ответ, но я думаю, что ответ в любом случае должен быть рассмотрен в двух плоскостях, и связано это с пониманием того, что мы понимаем под словами "видеть цвет". Мы не можем спросить у животного, как оно воспринимает цвет, а можем лишь оценить некоторыми психофизическими методами, опирающимися на реакции и поведение животного, световую чувствительность к спектральным цветам и даже оценить относительную спектральную чувствительность. Но это может дать ответ лишь на вопрос "различает ли животное две поверхности, окрашенные в разные цвета или они кажутся ему одинаковыми". Воспринимает ли волк красные флажки как красные и реагирует ли он на них как на красные (красное как цвет опасности ) точно сказать нельзя. Скорее всего, он реагирует на них как на инородные предметы хорошо различимые на фоне снега и леса. Возможно, и на зеленые он реагировал бы также.
Большинство животных "видят" цвета в психофизическом смысле, т. е. могут отличить, в той или иной степени, поверхности отражающими свет различного спектрального состава.
Отметим, что хищные животные в основном привыкли к ночному образу жизни и цвета днем почти не различают, как считал антрополог Луис Лики, именно этим человек отличался от них сумел победить в эволюционной борьбе, хотя был гораздо слабее: условно говоря, зайцы имеют обыкновение затаиваться среди травы и лиса их не может обнаружить, а человек - может.
Американские ученые Берлин и Кэй, проведя много опытов с примитивными языками, пришли к выводу, что в развитии системы цветообозначений человек проходит семь стадий: 1. светлые и темные, 2 - красный, 3 - синий и зеленый, 4 - желтый, 5 - синий отличается от зеленого, 6 - коричневый, 7 - фиолетовый и розовый.
Так ли это на самом деле? Чем определяется разграничение цветов, какие факторы оказываются важнейшими, какие "поля" цвета существуют в нашем мозгу? Сколько цветов может различить современный человек? Есть ли при этом возрастные, половые и расовые различия?
Разграничение цветов определяются порогами различения оттенков. Эти пороги зависят от адаптации глаза испытуемого к какому-то уровню освещения или к какому-либо цвету. Например, при слабом освещении порог различения велик и мы можем разграничить (или различить) малое количество цветов. При большом уровне освещения пороги низкие и мы различаем очень много цветов (до 100 000 и более). При этом наблюдаются возрастные различия - чем старше человек, тем выше пороги. Относительно половых и расовых различий точной информации нет, но думаю, что они существуют.
То есть - из данных физиологии получается, что человек действительно со временем учится различать цвета, а учиться этому, не называя, просто невозможно. Сопоставление данных многих языков позволяет реконструировать некие протоосновы главных названий цвета - и все это обычно слова с исходным значением "блестящий, ясный, сверкающий". Т.е. человека в первую очередь привлекало что-то необычное среди рядовых природных объектов. И возникали некие комплексы - например, "руда-красный" (это сложный объект) или "серебро-светлый", "золото-блестящий-желтый". А более поздние обозначения обычно называют цвета по какому-то образцу - вишневый, небесный, коричневый, оранжевый и т.п. И здесь действительно нет ограничений, но интересно, что такие названия иногда далеко уходят от прототипического объекта и могут изменять значение (брусничный, например, раньше был темно-зеленым).
Литература:
- Агостон Ж. Теория цвета и ее применение в искусстве и дизайне. М., 1982.
- Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. М., 1975.
- Василевич А.П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте (на метериале цветообозначений в языках разных систем). М, 1987.
- Вежбицка А. Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия/Язык. Культура. Познание. М., 1996.
- Глезер В.Д. Зрение и мышление. Л., 1985.
- Джад Д., Вышецки Г. Цвет в науке и технике. М., 1978.
- Измайлов Ч.А. Сферическая модель цветоразличения. М., 1980.
- Михайлова Т.А. "Красный" в ирландском языке: понятие и способы его выражения//Вопросы языкознания. 1994. № 6.
- Невская Л.Г. К типологии "пестрого" в балто-славянском/Славянское и балканское языкознание. М., 1986.
- Рахилина Е.В. О цветном и бесцветном/Когнитивный анализ предметных имен. Семантика и сочетаемость. М., 2000.
- Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Цветовое зрение/"Фейнмановские лекции" по физике. М.. 1976.
- Фрумкина Р.М. Цвет. Смысл. Сходство. М., 1985.
- Berlin B., Kay P. Basic color terms: their universality and evolution. Berkeley, 1969.
- Lischer Max. Colour test. London, 1969.
- Волькенштейн В.М. Опыт современной эстетики. М., 1931.
- Пауль Г. Философские теории прекрасного и научное исследование мозга. М., 1995.
- Симонов П.В. Эмоциональный мозг. М., 1981.
- Симонов П.В. Красота - язык сверхсознания//Наука и жизнь. 1989. №4.
- Cunningham M.R. Measuring the physical attractiveness: Quasiexperiments on the sociology of female facial beauty//Journal of Personality and Social Psychology. 1986. №50.
- Gombrich E.H. The sense of order. A study of the psychology of decorative art. Oxford, 1979.
- Langlois J.H., Roggman L.A. Casey R.L. Infant preferences for attractive faces. Developmental Psychology. 1987. № 23.
- Margulies S. Principles of beauty//Psychоlogical Report. 1977. №41.